Синдром вечной жертвы
Институт социологии НАН Украины при поддержке МЧС почти полтора десятилетия осуществляет мониторинг социально психологического состояния пострадавших от аварии на ЧАЭС. Исследования показывают: учорнобильцив сформировался комплекс психологических проблем, и далеко не все из них лечит время.
Радиофобия ичорнобилизация
Травмирующим фактором стала не столько сама катастрофа, сколько непродуманная политика государства в отношении пострадавших.
Сначала советская власть скрывала от населения масштабы катастрофы. Тем, кто стремился хоть что-то узнать, ставили диагнозрадиофобия (неадекватный страх перед радиацией). Известный социолог Наталья Панина первой развенчала этот псевдодиагнозы в своих публикациях. Затем гласность победила и общество перевернулось в другую крайность. Ширились ужасающие слухи, последствия катастрофы преувеличивали, влияния Чернобыля приписывали даже те заболевания, к которым радиация отношения не имеет. Это привело повышенную подозрительность, тревожность, зацикленность на здоровье, изыскания в себя и своих близких болезненных симптомов. А кто ищет тот всегда найдет...
Первые же опросы пострадавших показали: у 60% возникли опасения относительно продуктов питания, чувство страха и беспомощности, бессонницы, раздражение. Около 30% опрошенных потеряли интерес к жизни, 20% аппетит. У каждого второго зафиксированы приступы плохого настроения, снижение активности и общая тревога. 40% респондентов отметили, что авария наложила тяжелый отпечаток на всю их жизнь. При этом на вопрос: Что вы собираетесь делать, чтобы выйти из затруднительного положения? 45% пострадавших ответили: Ничего.
Радиоактивное загрязнение легло пятнами. В зоне обязательного отселения попадались пункты, в которых уровень радиации не превышал нормы, одновременно на условно чистых территориях дозиметр мог зафиксировать повышенные показатели. Однако точной карты загрязнения нет до сих пор. Разделяя территории вокруг Чернобыля на зоны, осуществляя добровольно принудительное отселение, наделяя жителей одинаковым статусомчорнобилець независимо от реального вреда для здоровья, власть явно не задумывалась над тем, как это скажется на психике людей.
Большую роль играет так называемая стигматизация навешивание определенного ярлыка, рассказывает заместитель директора Института социологии НАНУ, профессор Евгений Головаха, стоявший у истоков социально психологических исследований пострадавших вследствие Чернобыльской катастрофы. В отличие от таких негативных ярлыков, якинвалид аборозумово отсталый,чорнобилець вроде положительная стигматизация.Чорнобильци имеют льготы, оказываются в более тепличных условиях... Однако в 1992 г. Институт социологии проводил исследование учащихся 911 классов: киевлян, переселенцев и жителей трех зон. Оказалось, что у подростков, наделенных статусомчорнобильця , даже тех, проживавших начисто территориях, развился синдромзасвоенои беспомощности : они как бы заранее готовились к тому, что надо не самому решать проблемы, а учиться пользоваться льготами, перекладывать ответственность на государство. Отсюда страх (ведь государство всегда обманывает) и огромное разочарование. Важную роль в формировании такой установки сыграли родители, подавлены обстоятельствами.
Вырванные с корнем
Пошло на пользу переселения? Как показали исследования, переселенцы подверглись серьезной психотравмы, чем, кто остался жить на загрязненной территории. Раптовевиривання человека из привычной среды, лишения корни, потребность строить жизнь сначала, резкое изменение благосостояния стали причиной колоссального стресса. наибольшей степени подверглось его старшее поколение. Даже те, кто получил квартиры в столице, адаптировались к новой жизни медленно и мучительно. Половина переселенцев до сих пор хотят вернуться в родные места. Настроения родителей сильно повлияли на детей и молодежь.
В 19951998 гг. мы вместе с американскими исследователями из университета Стони Брук под руководством профессора Эвелин Бромэт проводили комплексное исследование детей и матерей, переселенных из Припяти в Киев, рассказывает Евгений Головаха. Дети, которые на момент катастрофы были младенцами или находились в утробе матери, теперь ходили в школу, учились вместе с коренными киевлянами. Принципиальной разницы между состоянием здоровья киевских и припятських детей не обнаружили. А вот психологические различия были весьма существенными. Так, например, припятськи мальчики имели большую склонность к ипохондрии, чем их ровесники киевляне. Еще бы: ведь их матери значительно большей степени, чем киевлянки из контрольной группы, беспокоились о здоровье своих чад. время дочери переселенцев чувствовали меньшую уверенность в себе. Они оценивали свою успеваемость ниже, чем юные киевлянки, хотя, когда мы сравнивали табели, разницы не обнаружили. Учителя же, наоборот, считали детей эвакуированных усерднее учениками. Все таки они воспитывались в образованных симях работников Чернобыльской атомной станции. Однако детство, проведенное в атмосфере постоянного обсуждения катастрофы, переживаний, связанных с потерей всего, пошатнуло их уверенность.
Во время упомянутого опроса 1992 года 60% киевских старшеклассников оценили свое здоровье как хорошее или отличное. В Иванкове (вторая зона) 47%. А вот с переселенцев лишь 28%.
Вместе исследования последующих лет показали: юные души намного гибче приспосабливаются к новой реальности. Молодое поколение переселенцев значительно чаще проявляет чувство ответственности за свою судьбу, меньше, чем ровесники киевляне, полагается на помощь и поддержку родителей в своих планах, связанных с достижением главных жизненных целей (образование, карьера, достаток). Молодежь стремится уехать из загрязненных территорий сказываются и тяга к перемене мест, и меньшая привязанисть к своим корням. время юноши и девушки, проживающих на загрязненных территориях, не торопятся заводить семью и детей. Причинами этого являются и чернобыльский фактор, и тяжелое материальное положение.
У переселенцев долга память
Хорошо, бы общество могло извлечь уроки из пережитого, успокоиться и жить дальше. Однако забыть удается далеко не всем. Хотя с каждым годом все меньше людей утверждают, что последствия Чернобыля фактор их плохого самочувствия, растет количество пострадавших с так называемым синдромом жертвы. Если в 1992 г. их было 19%, то в 1998 уже 35%. Около 80% пораженных этим синдромом переселенцы, и только 20% жители загрязненных зон. Эти люди снова и снова возвращаются в мыслях к тем трагическим событиям. Они не верят, что последствия аварии будут ликвидированы полностью, считают себя и своих детей жертвами на всю жизнь, боятся повторной аварии на ЧАЭС, частности на обектиУкриття . Они довольно тревожные, плохо обеспечены материально (в сравнении с другими потерпевшими), при этом фактически ничего не делают, чтобы преодолеть трудную ситуацию. Они не доверяют людям и государству, не верят в собственные силы и лучшее будущее. Кстати, именно эти люди и их близкие болеют больше. И дело здесь, похоже, не столько в радиации, сколько в собственной установке.
В своей статтиСоциальне осознание Чернобыля научный руководитель мониторинга социально психологических последствий Чернобыльской катастрофы, профессор Юрий Саенко приводит такие парадоксы социально психологического состояния пострадавших. По первый, они недовольны действиями властей и при этом вполне безынициативны, не рассчитывают на собственные силы, а ждут пожизненные подачки от государства для себя и своих детей. По вторая, почти все пострадавшие констатируют губительное влияние Чернобыля на свое здоровье, но при этом зачастую не соблюдаются даже элементарные санитарно гигиенических норм и правил поведения в загрязненных районах. По третий,чорнобильци склонны преувеличивать степень своего нездоровую и неблагополучия, во всем выискивают впливчорнобильського фактора , но одновременно не хотят участвовать в экологически ориентированных мероприятиях или как-то влиять на принятие решений органами власти. По четвёртые, они предпочитают получать информацию знародного канала от родных, друзей, знакомых, но не доверяют советам профессионалов медиков, экологов, юристов.
Разочарованные герои
Особо следует остановиться на категории людей, которые особенно пострадали от аварии на ЧАЭС. Именно они останавливали беду, рискуя здоровьем и жизнью.
В 1986 г. несколько специалистов, числе и я, поехали в зону, чтобы оценить психологическое состояние ликвидаторов, вспоминает Евгений Головаха. Это еще те первые ликвидаторы, работающие с радиоактивными отходами в условиях открытого реактора. Надо отметить, они не до конца осознавали тогда степень опасности с медицинской точки зрения. Чем они поражали нас доминирующими мотивами участия были благородные. Первый кто, если не я? ", вторую А кого же, молодых? "Мужчины 3040 добровольно соглашались ехать в Чернобыль вместо молодых ребят им еще детей надо иметь. Они храбрились, курили среди радиоактивных отходов, ели рыбу, выловленную из под реактора. Я тоже с ними курил и ел эту рыбу.
Всего мы изучили трихвили ликвидаторов: первые те, кто был сразу после катастрофы, вторые на начала 1987 года, третьи в середине 87го. В опасных условиях находилась первая, однако наиболее пессимистично настроенными оказались представители третьей волны. Среди прочего, мы спрашивали, до какого возраста ликвидаторы думают дожить. Если в среднем мужчины обычно указывают 7072 года, то у первой группы было в среднем 67 лет, во второй 65, а в третьей 63. Хотя опасность, по сути, уменьшалась, о ней распространялось больше информации, ее начали осознавать.
В начале 90х мы опрашивали сотрудников МВД, принимавших участие в первых мероприятиях, тушили пожар, проводили эвакуацию, создавали зону отчуждения. Они периодически лечились в госпитале МВД. Там даже был знаменитый майор Телятников, у меня до сих пор хранится анкета, которую он заполнял. Так вот, поразило, насколько эти люди были разочарованы отношением к ним государства. Имея ряд формальных льгот, они чувствовали незаслуженно забытыми, ненужными обществу .
... Сегодня герои, оставшихся в живых, никому не советуют добровольно идти в ликвидаторы, когда случится нечто подобное. Будущее кажется им неясным и целом беспросветным, пугает возможность возникновения отдаленных последствий облучения. Во многих снизилась работоспособность, пропал интерес к любимым занятиям, нет особого желания общаться с людьми, заводить новые знакомства. Их охватывает ощущение неполноценности, потери смысла жизни. Свойственные им и раздражительность, неуравновешенность, апатия, чувство бессилия, частности перед беспределом чиновников.
В первые годы после катастрофы к ликвидаторам относились как к героям, с уважением и гордостью. А теперь о них вспоминают только по случаю очередной годовщины. Все меньше говорят и пишут о мужестве людей, работавшие в зоне, ведь это уже не так актуально. Со времен независимости вспоминают преимущественно об ухудшении состояния здоровья ликвидаторов, плохое лечение, бюрократизм по ним. Учорашнийгерой ликвидатор теперь ликвидатор, обиженный обществом . В 2001 г. ликвидаторы отмечали, что только родные и близкие помнят их заслуги и относятся с должным уважением.
Система материальной и моральной компенсации людям, работавшие в зоне, не продумана, считает Евгений Головаха. Общество имело адекватно наградить их, чтобы у них осталось чувство гордости за свой подвиг, собственной нужности. Награждают сейчас друг друга чиновники. А почему бы не вспомнить тех, кто спасал страну, должным образом не почтить их заслуги? Кроме того, государство плохо реализует социальные программы.
Разные были чернобыльцы, говорит профессор Головаха. Согласно закону, если один день пробыл в зоне, на всю жизнь приобретаешь статусучорнобильця . Было много бессовестных людей прежде чиновников, и ученых, специально ездили туда на день со своей водой и продуктами, а теперь спокойно пользуются льготами наравне с теми, кто потерял там здоровье. Конечно, последнее очень обидно. А вообще громоздкая, необективна система льгот, которая существует сегодня, и для государства неподъемная, и людям мало что дает...
Государство, собственно, сделала пострадавшим от аварии на ЧАЭС медвежью услугу: подсадила "на крючок различных льгот, денежной и медицинской помощи, приучила ожидать милостей, указаний и подачек, а потом оказалась несостоятельной всех удовлетворить.
На сегодня существует новая концепция помощи пострадавшим от чернобыльской катастрофы. Вместо помощи сверху развитие активности и личной инициативы, вместо обреченности и иждивенчества способность самостоятельно строить свою жизнь при поддержке государства. Нужно принять меры для социально психологической реабилитации пострадавших, создать новые социально экономические условия и здоровую природную среду для возрождения инфраструктуры региона и становления его жителей как хозяев своей земли.
Алина БАЖАЛ,Дзеркало неделе.